МУЗЕЙ РАДИОФИЗИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА

Всеволод Сергеевич Троицкий

Часть 4

Начало статьи В. С. Троицкого.

Начало статьи В. С. Троицкого.

Наряду с интенсивной научной работой В. С. Троицкий вел педагогическую деятельность, под его руководством защищены 25 кандидатских диссертаций, несколько его учеников стали докторами наук, известными в нашей стране и за рубежом, он заведовал кафедрой радиотехники на радиофизическом факультете в Горьковском государственном университете им. Н. И. Лобачевского с 1953 г. по 1960 г. и с 1982 г. по 1987 г.

В. С. Троицкий вел большую научно-организационную и общественную работу. Он был членом ученого совета НИРФИ, членом ряда научных советов АН СССР (и РАН), председателем Горьковского областного правления Научно-технического общества радиоэлектроники и связи им. А. С. Попова. В. С. Троицкий создал и возглавил рабочую группу поиска Внесолнечных планет, координирующую в нашей стране деятельность Научного Совета по радиоастрономии и Астрономического Совета АН СССР в этом направлении.

В. С. Троицкий награжден орденом Трудового Красного Знамени и двумя медалями.

В. С. Троицкий умер в 1996 году в возрасте 83 лет. До последних дней он продолжал интенсивно трудиться. Две его последние научные работы опубликованы посмертно в зарубежном и российском журналах.

Начало статьи В. С. Троицкого, опубликованной в журнале "Авиация и Космонавтика". 1968. N 9.	Из личного дневника В. С. Троицкого.
Начало статьи В. С. Троицкого.

На природе.

Арагац, 1963 г.

О Всеволоде Сергеевиче Троицком

В. С. Троицкий, член-корр. АН, совсем недавно ушедший из жизни. В те ранние нирфинские годы он начал (вслед за И. Л. Берштейном) создавать науку, которую можно было бы назвать радиометрикой: она вбирала в себя разработку методов и приборов измерения слабых и сверхслабых радиосигналов. Трудно выискать такую область, куда бы он "не вторгся" со своими радиометрами: от температурной диагностики человеческого тела... до теплового излучения Луны. В последние годы его вдруг охватило подозрение о необоснованности гипотезы Большого Взрыва и Хаббловского разбегания Вселенной. Вывод опирался на систематизированные им обширные наблюдательные данные, не согласующиеся с традиционными. С. А. Жевакин сказал на панихиде по нему, что он приблизился к Нобелевской премии, не успев ее получить. Наверное, не все так уж очевидно, однако само величие проблемы, на которую ему выпала судьба посягнуть, характеризует масштаб его личности. Станкевич, Цейтлин, Кротиков, Плечков, Дмитриенко, Иванов, Федоров, Дугин, Алексеев, Никонов. Имена, имена, имена...

М. А. Миллер
д. ф.-м. н., профессор

Как и многие ученые страны В. С. Троицкий остро отреагировал на Чернобыльскую катастрофу 1986 года.

Его повышенный интерес к проблемам энергетики, в том числе атомной, явился развитием его работ в области глобальной (планетарной) энергетики, которые проводились параллельно с экспериментальными исследованиями по поиску Внеземных цивилизаций.

В конце 80-х годов В. С. Троицкий как один из наиболее ярких противников строительства Горьковской атомной станции (ГАСТ) становится членом областной общественной комиссии по вопросу продолжения строительства, которое и было в конце концов прекращено.

Р. В. Троицкий

Служенье муз не терпит суеты...

Вспоминается вечер 31 декабря 1953 года. Я был студентом-дипломником и безуспешно (далеко не первый раз!) пытался заставить работать удвоитель частоты от 10 до 20 ГГц, который должен был быть гетеродином в радиометре, а радиометр предполагалось использовать для наблюдений полного солнечного затмения в июне 1954 года. Всеволод Сергеевич быстро продвинул дело, включив на выход детектора теневой гальванометр вместо прибора с миллиамперной шкалой. Эффект умножения тут же был обнаружен, а "зацепившись", мы довольно скоро настроили удвоитель и получили необходимую для гетеродинирования мощность.

Время перешло за 11 часов, когда мы вышли из здания "Свердловка, 37", до дома было еще далеко и я стал извиняться, что задержал Всеволода Сергеевича своими проблемами. Ответ был для меня неожиданным: "Лучшей встречи Нового Года, чем нынешняя, невозможно придумать, ведь мы с пользой провели время!".

В этом эпизоде проявились как экспериментальная хватка Всеволода Сергеевича, так и его преданность науке; на вопрос о его хобби он всегда отвечал: "Работа!". Не без лукавства, конечно, хорошо известна была его любовь к природе и путешествиям.

Ученики и сослуживцы меж собой звали его "ВС", это ему подходило. Это как-то соответствовало его стремительности, деловитости, быстрому переходу от слова к делу. ВС презирал рутину, канцелярщину. Писал докладные записки наспех, на обрывках бумаги, что раздражало начальство: негде наложить резолюцию! Но время не терпит! Дело прежде всего, все должно быть подчинено одной цели - решению научной проблемы. На этом пути Всеволода Сергеевича не могли остановить не только формальности, но и нездоровье и другие "человеческие факторы". Он работал в состоянии, когда другой ложился бы в постель и звал врача. Мужество Всеволода Сергеевича особенно проявилось в последние годы жизни, его научное долголетие дорого ему обходилось.

Всеволод Сергеевич создал большую научную школу, работая в коллективе сильных ученых, при очевидной конкуренции. ВС привлекал молодых многими своими качествами: опытом экспериментальной работы, щедростью на реальную помощь и на идеи, чуткостью к новому (даже если это новое смахивало на "детский лепет") и, конечно, своей одержимостью в науке. "Узкий специалист подобен флюсу" - это не о Всеволоде Сергеевиче! От того-то так не похожи друг на друга его ученики, унаследовавшие какие-то из начатых им научных направлений, но не всю созданную им палитру. ВС умел подбирать способных людей, не препятствуя им стать самостоятельными. Но есть люди, работавшие со Всеволодом Сергеевичем всю жизнь, он оберегал их и всегда находил им посильную задачу.

Будучи гибким и настойчивым исследователем, Всеволод Сергеевич как бы терял эти качества, когда дело доходило до добывания личных почетных наград и званий. Недоставало так распространенного у нас конформизма. "Мы это сами сделали, зачем же включать в коллектив еще кого-то?", - был его ответ на предложения сделать команду "проходной" для получения госпремии. Памятна история с его письмом в президиум АН СССР, когда он, зная о конкуренции при выборах, отказался от участия в конкурсе в "пользу" В. В. Виткевича. Письмо, конечно, вызвало раздражение академиков (они лучше знают, кого надо выбирать) и вряд ли принесло пользу Виктору Витольдовичу, как и автору письма. Искренность порыва не принималась в расчет.

Всеволод Сергеевич был хлебосольным хозяином, мне приходилось пользоваться его гостеприимством. У него в доме можно было встретить многих известных ученых. Не стану называть фамилии его друзей, они скажут о себе сами.

В заключение о научной дерзости Всеволода Сергеевича. Когда идея овладевала им, не имело значения кто и что думает по этому поводу и как, в частности, к этому относится Академия наук. Поэтому он отдал дань таким проблемам, как "Внеземные цивилизации", "Неопознанные атмосферные явления" (читайте - НЛО), а в конце своего пути в науке осмелился предложить альтернативную космологическую теорию. Независимо от результата (кстати, еще не вечер!) это вызывает уважение.

Жизнь Всеволода Сергеевича, долгая и счастливая, наполненная действительно плодотворным трудом, должна быть известна людям, вступающим в науку бескорыстно. Это для них хороший ориентир в выборе истинных ценностей. При каждом своем юбилее ВС говорил: "Вы думаете, что это много? Нет, это прекрасный возраст для научного работника!". И превратил свой последний юбилей в научный семинар.

Благодарную память о Всеволоде Сергеевиче сохранят все, хорошо знавшие его.

А. Г. Кисляков,
д. ф.-м. н., профессор

Судьба подарила мне возможность часто общаться с Всеволодом Сергеевичем Троицким в 1957-1962 годах, когда я был его дипломником и аспирантом. Под его влиянием в эти годы и сформировались на всю жизнь мои научные интересы и духовные ценности. В последующие годы я виделся с В. С. Троицким очень редко, но внимательно и с интересом следил за результатами его научных исследований в постоянно сменяющейся тематике. В силу этих обстоятельств мои воспоминания об этой одаренной и высокоустремленной личности носят характер отрывочных впечатлений и не могут претендовать на воссоздание его целостного образа. Причина этого ещё и в том, что вся его жизнь до того сконцентрировалась на научных исследованиях, что, как мне казалось порой, личной жизни В. С. в быту как бы и не было.

Моё серьезное приобщение к науке началось с собеседования с В. С. Троицким по теме дипломной работы. В ту пору (1957 г.) он заведовал кафедрой радиотехники на радиофаке ГГУ и отделом N 7 в только что созданном институте НИРФИ. В. С. говорил о проблемах дальней космической связи, выделяя для исследования фундаментальные задачи: "С дальних космических расстояний сигнал от объекта приходит сильно ослабленным и может содержать небольшое количество фотонов. Каким образом можно, и можно ли вообще выделить из такого сигнала посылаемую информацию, не утонет ли эта информация в фотонном дробовом шуме, какова предельная чувствительность приёмной аппаратуры с только что предложенными квантовыми парамагнитными усилителями радиодиапазона?".

По существу он сформулировал мне основные проблемы только что зародившейся квантовой радиофизики (синоним тех лет - квантовая радиотехника), в которой уже сам работал более года и сыграл большую роль в развитии и становлении этого направления в г. Горьком. Круг его научных интересов уже в те годы был необычно широк: он одновременно занимался исследованиями флуктуаций в автогенераторах и приёмных устройствах, радиоастрономией общей теорией относительности и квантовой радиофизикой. Выбор же конкретных задач всегда определялся им по приоритету важности результатов для развития науки и техники.

Так, формулируя мне тему диссертации "Исследование квантового генератора на пучке молекул аммиака", В. С. не детализировал те вопросы, которые предстояло изучить. Мне даже показалось, что они не очень-то его и интересовали, а технические трудности при создании малогабаритного транспортабельного образца вовсе и не озадачивали. Зато с большим увлечением он говорил о возможностях квантового генератора благодаря достижимой потенциальной монохроматичности и стабильности его колебаний для построения будущих квантовых часов и проверки некоторых следствий общей теории относительности. Для начала он предлагал проверить зависимость частоты генерации от величины гравитационного потенциала, вращая аммиачный мазер на "чертовом колесе" в парке аттракционов и измеряя модуляцию частоты его колебаний.

В. С. воспитал большое число научных работников и аспирантов. Своим аспирантам он давал полную " научную " свободу и никогда не упрекал, если научные интересы его аспирантов уходили далеко в сторону от тематики его собственных исследований и планов первоначально сформулированных диссертаций. Но всегда настойчиво призывал сопровождать теоретические исследования экспериментом, причем в то время не только экспериментальную установку, но и необходимую измерительную аппаратуру чаще всего приходилось делать аспиранту своими собственными руками " в одиночку".

В научных коллективах, которые В. С. возглавлял за свою жизнь, он несомненно был лидером не по положению, а по своей личной научной результативности, уму, эрудированности, увлеченности и работоспособности. Это был подлинный романтик науки. Пополняя свой коллектив научными сотрудниками, он, насколько я помню, особенно не гонялся за молодыми вундеркиндами, как это настойчиво, а иногда и одержимо практиковали другие руководители. Тем не менее именно им и его коллективами было сделано научное открытие и получены многочисленные результаты первостепенной важности.

Наукой В. С. занимался всегда и в любых условиях. Так актуальную задачу времени о предельной чувствительности приёмников с квантовыми усилителями радиодиапазона он первый в мире решил, лежа на верхней полке в поезде. Находясь на больничной койке, он не только прочитал, но и выправил мою диссертацию. А на своём 75-летнем юбилее, сидя во главе банкетного стола, В. С. в качестве тоста предложил устроить научное обсуждение фундаментальных проблем радиоастрономии.

В 1960 г. "загадки" Луны полностью завладели его умом. Вернувшись с международного научного конгресса, на котором обсуждалась возможность высадки человека на Луну, В. С. резко критиковал выводы американских коллег о наличии на Луне многомерного слоя пыли, делающим невозможность прилунения для астронавтов. По его предварительным расчетам получалось, что слой пыли на Луне был совершенно ничтожен. А вскоре это было убедительно доказано его блестящими исследованиями теплового радиоизлучения луны. Результатом этих исследований явилось точное определение параметров и состава лунного грунта и создание современной модели строения верхнего покрова луны. Он сделал открытие, что температура Луны обусловлена распадом радиоактивного урана, тория и калия в её недрах. И эта плотность генерации (на грамм вещества) в четыре раза больше, чем для вещества Земли.

На 70-летнем юбилее Всеволода Сергеевича мне запомнилось эмоциональное выступление главного конструктора Советского Лунохода. Он вспоминал, что получив правительственное задание на конструирование аппарата, конструкторское бюро не могло приступить к работам, поскольку не были известны тогда параметры лунного грунта и микрорельеф Луны. И он случайно узнал, что единственный человек в мире, кто может ему помочь в этом + это В. С. Троицкий. Только после того, как В. С. познакомил его с результатами своих исследований, луноход был сконструирован и успешно и долгое время потом работал на Луне, тем самым полностью подтвердить изначально заложенные данные при его конструировании. Как тут не вспомнить известное определение: "хороший физик не тот, кто способен решить сто задач, а тот, кто из ста задач способен выделить и решить ту, которая заслуживает решения". Именно таким и был В. С. Троицкий.

В последние годы его жизни к традиционной тематике его исследований добавились новые области: космология, проблема внеземных цивилизаций, уфология, применение радиофизики в медицине.

В быту В. С. был неприхотлив и рассматривал его как досадную необходимость, отвлекающую от научной работы. Мне он, например, говорил, что в быту можно обходиться обеденным столом, кроватью и костюмом. Все остальное лишь отвлекает от науки.

На его 80-летнем юбилее я слушал его публичное выступление в последний раз. Будучи лично очень скромным, он фактически отменил "юбилярную" официальную часть, а вместо этого прочел научный доклад о своих представлениях модели Вселенной. Все более "разгораясь" во время выступления, он напоминал мне юношу, поймавшего свое счастье. Когда-то Дж. Боас определил науку как искусство понимания природы. Видимо, этот прорыв в понимании им глобальных вопросов и делал его таким счастливым в пришедшиеся на конец его жизни самые трудные годы реформ в нашем государстве.

В. Б. Цареградский,
к. ф.-м. н., доцент

В начало

главная    |    факультет    |    контакты    |    карта сайта

Copyright © 1998-2019г.г. Радиофизический Факультет ННГУ